Григорий Майофис пользуется древними технологиями для своих постмодернистских работ, не видит в России глобального проекта и ничего не знает о хипстерах

На открытии первой ретроспективной выставки Майофис устроил перформанс по мотивам своей работы: в отделенной экраном от остального помещения комнате находятся балерина и полная дама с оголенной грудью и в маске Бэтмена. И пока дама усиленно подводит глаза, а балерина выполняет танцевальные элементы, начинаешь думать: что-то не так, почему смотреть больше хочется не на прекрасное, а на шокирующее и в каком-то смысле уродливое? Мы не стали задавать этот риторический вопрос Григорию, но поговорили с ним о не менее интересных вещах...

Благородные техники создания работ (бромойль, печать на соленых бумагах и другие) стали вашей визитной карточкой. Где вы научились всему этому?

Я никогда не видел, как это делается. Но освоился, руководствуясь книгами и зная людей, которые производят технику. Это все довольно просто, это совсем не та вещь, которая требует углубленного изучения или тренировки. Сложность в том, чтобы делать хорошо, а это особенная тема и требует некоторого художественного понимания – скажем, как работать с краской и фактурой.

Есть много вещей, похожих на искусство, которые искусством не являются. Увлечение этими техниками является как раз такой историей. Например, в Америке энтузиастов дела хватает, но они не художники, а скорее любители разводить химию и накатывать эмульсию.

Планируете ли передавать этот опыт кому-либо?

Не думал об этом, но, видимо, не планирую. А что тут передавать? Если это кому-то нужно, все можно самостоятельно узнать. Есть у нас такая культура - устраивать мастер-классы, за деньги что-то показывать. Мне это не близко. Обычно таким занимаются люди, у которых много свободного времени из-за того, что их работы никому не нужны. Они заняты всякими частными фотошколами, мастер-классами, а мне делать все это некогда.

Но ведь вы практически единственный, кто этим занимается?

Если бы у нас существовала культура работы с этими техниками, аудитория с опытом, то думаю, мне было бы что им предъявить именно с точки зрения технического совершенства. Мало кто так может. Не потому, что это сложно, а потому что нужно обладать некоторыми художественными качествами, которые очень редко присутствуют у фотографов. Одной технологии недостаточно ни для чего.

С технологиями понятно, а как насчет взаимоотношений художника и власти, какое положение творец может занять в этой системе?

Достаточно примеров того, как очень талантливые люди, создавая шедевры в своей сфере, фактически занимались поддержкой или прославлением каких-то политических режимов, ну или находились на службе у очень сомнительных, как теперь нам кажется, правителей. Это было во все времена, но ведь Маяковский или Лени Рифеншталь имели дело с серьезными, захватывающими явлениями той эпохи. С воплощениями идей, витавших в воздухе и увлекавших за собой своей монументальностью. Все злодеи вроде Гитлера или Сталина – это не просто комедийные, карикатурные персонажи, а настоящие личности, до сих пор сильно завораживающие писателей, поэтов и художников.

Сейчас же мы имеем дело с чем-то совсем другим. Сложно понять, какие мотивы у людей, когда они поддерживают кого-то или участвуют в политической игре - не за бабло, а за идею. Понятно, что многое делается с таким отношением: что-нибудь сотворить, поделить бабки и разбежаться. Есть разница между сталинскими небоскребами, фундаментальными памятниками той эпохи, и современной архитектурой, которая строит непонятные и странные емкости – то ли для зарабатывания денег, то ли для "прополаскивания" какого-то нала.

А другие примеры?

Можно снимать кино, прославляющее злодеев, а можно снимать нечто, заполняющее промежутки между рекламными паузами. Оригинальный фильм про Штирлица – это серьезное произведение, а вот второй, раскрашенный – уже чистейшее фуфло, дополнительное выжимание денег.

Сейчас активно обсуждается "письмо 55", подписанное некоторыми культурными деятелями.

Непонятно, что могло этих деятелей в этом заинтересовать. Что, собственно говоря, они хотят получить взамен? Речь здесь не идет о служении идеологии или могущественным правителям. Нету грандиозного проекта, в котором можно было бы принимать участие таким образом.

Может, это карикатурная акция. Ведь то же современное искусство – вещь в том числе самоироничная, можно заниматься самоиздевательством: один человек будет изображать собаку, а кто-то в рамках своей художественной деятельности изображает подписанта такого письма. Не надо сразу в этом видеть просто глупый и карикатурный конформизм. Современное искусство многопланово: ты видишь что-то, что тебе кажется уродливым, а вдруг человек создавал тему об уродстве и глупости? Он как раз пытался сделать глупо и уродливо. Может, некие заказчики, прося подписать, думают: "о, как здорово, мы кого-то заловили!". А человек чуть более изощренный размышляет: "о, как здорово, я их всех обманул, выдал такой фальшак, а они все приняли за чистую монету". Черт его знает.

При этом ваши работы могут выглядеть вызывающими для властных структур.

Я работаю с материалом из окружающей нас жизни, это видно. То, что мои работы выглядят вызывающими – это возможное впечатление зрителя от работы. Насколько они политические? Трудно сказать, я не стремился к этому эффекту. Если он таким образом читается, это уже проблема зрителя.

И они так удачно вливаются в современный хипстерский контекст: балерины, медведи, обезьяны, обнаженка...

Мне незнакомо слово "хипстер", что это такое? То, что я с ним в чем-то там совпадаю – для меня большое открытие. *Спрашивает у окружающих его людей, не находит ответа*. Вот видишь, человек работает на телевидении, и тоже не знает.

Тогда напоследок: настоящие ли ваши животные, и какое из них стало любимым?

Все настоящее, без компьютера. А любимое животное – то, которое будет согласно сниматься в моих фотографиях!

Выставка Григория Майофиса открылась 25 марта и пройдет до 15 мая в Новом музее современного искусства.

Фотографии - сайт Нового Музея.